Общность...

Воронеж, Россия

Студент Котэ стоял на крутом правом берегу широкой реки и смотрел на высотные постройки левого берега. Он был иностранцем в этом городе. И даже жил в особом общежитии для иностранцев. Им, иностранцам, разрешали всё или почти всё. Бить в татамы, дудеть в диджириду, играть на глюкофоне, варгане и ещё бог знает, на чём, а также танцевать свои любимые танцы и  горланить свои иностранные песни на всю округу и даже иногда поджигать мебель.

Студент Котэ любил этот город и даже не знал, почему. У него на родине круглый год стояла жара, а здесь по несколько месяцев лежал снег. Вместо понятного родного языка он слышал здесь какой-то невообразимый поток звуков, разделённых паузами, интонацией и часто жестами.

Однако иногда в потоке непонятной речи он всё-таки смутно улавливал кое-что знакомое. И это «кое-что» было названием этого города. Именно оно напоминало ему о родине. Именно оно грело душу в суровые русские морозы. Воро-о-онеж… И сразу перед глазами всплывали образы его родного Варанаси.

Варанаси, Индия

Каким-то шестым чувством студент Котэ ощущал общее происхождение этих названий. И, видимо, поэтому так любил город, где он жил в особом общежитии для иностранцев, где им было разрешено всё, но… Но студент Котэ никогда не жёг диваны в коридорах своей общаги, и не стучал ни в гонги и ни в таблы. Он ходил по так странно любимому им городу, улыбался и тихонечко пел: «Ом Намах Шивая…»